НЕОКОНЧЕНЫЙ РАССКАЗ

ОСТРОВ МЁРТВОЙ ВЕСНЫ

Легенда о закопанных где-то на острове реки Незнайки несметных сокровищах и древних рукописях, открывающих путь к обогащению, а также к страшной болезни и смерти... Не рекомендуется читать детям до 16 лет, а также взрослым с расстроенной или неуравновешенной психикой.

Глава 1. Проклятье рода Лавриновичей.

        Давным-давно в районе 30-ой версты на юго-западе от Москвы на берегу небольшой речушки Незнайки стояла барская усадьба Лавриновичей. Эта была очень старая усадьба. Говорили, что некоторые строения этой усадьбы имели возраст нескольких веков, а сам род Лавриновичей, как утверждал сам Лавринович, происходил от древних вятичей, которые населяли обширную территорию к юго-западу от теперешней Москвы.

        Ещё говорили, что один из предков Лавриновича, имел дружбу аж с самим Алёшей Поповичем ещё во времена существования Киевского государства, объединяющего такие племена, как уличи, дреговичи, радимичи, кривичи, а также вышеупомянутые вятичи.
        Известно также, что кто-то из предков Лавриновича крутил какое-то тёмное дело с крупным пожертвованием Киевско-Печёрскому монастырю в 1688 году в честь возведения этого монастыря в степень лавры.
        И вот однажды, когда род Лавриновичей достиг своего расцвета, а это произошло к концу XVIII века, случились следующие ужасные события, которые в корне перевернули дальнейшую судьбу всего рода, а также оставили неизгладимый след в сознании всех его потомков.
        Тяжело заболел старший сын Лавриновича, Борис. Лучшие врачи столицы не могли точно поставить диагноз, а сын между тем умирал. На теле образовывались глубокие язвы, кожа буквально разлагалась, и оставалась на простынях в виде дурно пахнущих коричневатых сгустков.
        В комнате стоял смрад. В стоящем на столе графине плесневела вода. Безутешный отец уединился в своей комнате, и не выходил больше оттуда. Буквально за неделю он превратился в седого старика.
        Дни и ночи рядом с сыном находилась мать, и увядала вместе с ним. Она больше не принимала пищи, и не реагируя на окружающую обстановку не отрываясь смотрела на проваливающееся лицо сына.
        В одно из весенних утр 1797 года их нашли мертвыми. Сын, на лице которого практически не осталось кожи, и мать, лежащая на полу. С ужасом врач увидел на лице матери зарождающуюся язву. Болезнь была заразна.
        На перепачканной гнилой кожей стене родственники увидели надпись, сделанную Борисом своим пальцем, стершимся, как грифель. Она гласила: «ГНИЛОЙ ОСТРОВ... МОИ СОКРОВИЩА...»
        Борис был нелюдимым человеком. Более того, многие считали его не вполне здоровым психически. Единственной его страстью были старинные рукописи, которые он скупал, не жалея денег, и уединялся вместе с ними в своей комнате на несколько суток.
        Среди рукописей находились какие-то карты, схемы, древние книги. Говорили, что незадолго до болезни он приобрёл у какого-то старца большую чёрную книгу, после чего долго расшифровывал ее, и занимался химическими опытами.
        Ходили разные слухи об этом приобретении. Рассказывали, что Борис убил того старца, потому что тот не хотел продавать книгу, а тело сбросил в реку. Умирая, старец так крепко сжал книгу, что Борис не смог вырвать её, и ему пришлось отрубать старцу руки.
        Внезапно у Бориса появились несметные богатства, и уже будучи больным, он по ночам надолго уходил из дома, унося их с собой, и возвращался под утро уже без них. А через несколько дней вновь обретал сокровища.
        В конце концов, когда он понял, что умирает, он ушел ночью со всеми своими схемами и древними книгами, и долго не возвращался. Через неделю его нашли лежащего в зарослях ивняка, перепачканного глиной, в полуверсте от усадьбы вверх по реке. Книг и рукописей при нём уже не было. С тех пор он так и не встал.
        Бориса похоронили недалеко от усадьбы, недалеко от того места, где он был найден. Сверху на могилу положили большой камень, дабы болезнь не вырвалась наружу.
        У Бориса была больших размеров южнорусская овчарка. После смерти хозяина она так долго сидела и выла около могильного камня, что, говорят, там, возле него, так и издохла. По крайней мере она исчезла, и её никто никогда нигде больше не видел.
        Род продолжился младшим сыном Львом. Но страшная болезнь не оставила род Лавриновичей. Заболел старший сын Льва, Михаил. Это случилось после того, как он попытался найти сокровища, зарытые братом своего отца. Он обшарил все окрестности, и нашёл единственный островок на Незнайке недалеко от того места, где был найден Борис. Помня о надписи на стене он попытался раскопать остров, но после первого же дня работ почувствовал недомогание и слёг, повторив судьбу Бориса.
        С тех пор злой рок преследовал род Лавриновичей вне зависимости от того, предпринимались ли попытки поиска сокровищ, или нет. Из поколения в поколение один из членов семьи умирал в страшных мучениях, начиная разлагаться ещё при жизни. И умирая, многие произносили одну фразу «Старец... Проклятый старец…». Некоторые перед смертью уходили из дома, и пропадали. Трупы их так и не находили.
        Лавриновичи пытались переселяться в другие места, продавали усадьбу, уезжали в другие страны, но в каждом следующем поколении кто-нибудь из них обязательно возвращался назад. И это было проклятьем. Лавриновичи не могли жить нигде, кроме этой заколдованной местности в районе страшного острова.

Глава 2. Шалаш.

        Август 1984 года выдался на редкость жарким. Дети с близлежащих садовых участков резвились в гигантском стогу сена, сваленном в углу поля. В некоторых местах в стогу виднелись глубокие норы, уходящие вглубь.
        — Максыч! — послышался голос из ниоткуда.
        — А!
        — Копай влево! Я здесь! Скоро встретимся!
        — Ага! Только надо бы подпорки поставить! Солома оседает!
        — Фигня, потом поставим... акха-кха-кха... тьфу...
        — Что с тобой, Колян?
        — На меня солома осела..! Пылища! У меня рот забит соломой... Тьфу..!
        — Это твоя рука?
        — Нет...
        — А-а-а!!!
        Макс сделал вид, что испугался, хотя прекрасно знал, что рука принадлежит Коле, копавшему навстречу. Наконец норы были соединены, и друзья вырыли расширение. Затем выбрались наружу, и пошли в лес за подпорками, так как с течением времени солома оседала, и могла совсем завалить норы.
        Зайдя в заросли ивняка они начали продираться вниз по склону, и вскоре вышли к тропинке, проложенной вдоль реки от деревни до свалки автобазы.
        — Пошли, спустимся к Незнайке? — предложил Коля.
        — Пошли, — согласился Макс.
        Ребята снова углубились в заросли, но уже по другую сторону тропинки. Наконец, миновав ещё один крутой спуск, они вышли к речке.
        — Странно... — проговорил Коля.
        — Что?
        — Речка на два протока распадается...
        — Да это же остров! А я даже не знал, что на незнайке есть остров!
        Взбудораженные открытием, друзья по стволу наклоненного дерева перебрались на остров, заросший ивняком и крапивой. Почва острова была неровной, словно изрытой.
        — Вот где шалаш надо сделать! — воскликнул Макс.
        Идея была с готовностью поддержана Колей, и друзья, забыв о норах в стоге, принялись за дело.
        К заходу солнца шалаш был практически построен. Коля забрался внутрь, и сев на землю, осмотрелся вокруг.
        — Здорово получилось! — после непродолжительной паузы констатировал он.
        Макс тоже вошёл в шалаш, и сев на землю, прислонился к стволу одного из деревьев, служивших основой конструкции шалаша. На землю опустились сумерки, и в шалаше стало совсем темно. Макс положил руку на землю. Вдруг он почувствовал, под рукой что-то твердое. «Корень... нет, камень!»— пронеслось у него в голове, и удобно взяв его за большие отверстия, вырвал из земли.
        Какого же было его изумление и ужас, когда сквозь сумерки он увидел, что держит за глазницы человеческий череп! Вопль ужаса раздался над островом, и проломив стену шалаша Макс вылетел наружу. Следом вылетел Коля, и два насмерть перепуганных друга рванули по направлению к дачам. Перелетев через довольно широкую протоку практически не намочившись, они втопили по тропинке с такой скоростью, что буквально уже через пару минут оказались за воротами своей линии.
        Слух о находке быстро распространился по дачам. Утром следующего дня череп был насажен на палку и воткнут посередине острова. Более тщательные раскопки позволили обнаружить еще два черепа, которых постигла та же участь. А в скоре после этого стали происходить страшные вещи...

Глава 3. Собака-вурдалак.

        — Кости должны покоится в земле! — ворчала Колина бабушка, — а вы их над землёй подняли..! Плохо это.
        — Ну почему, почему? — допытывался Коля.
        — Говорят, что душа не может обрести покой. Бродить вокруг начинает, в животных вселяться, что рядом проходят...
        — Так ведь бога нет, бабуль! И души значит тоже...
        — Да кто ж его знает... Может и нет... — как-то грустно проговорила бабушка, и ушла в дом.
        — Может закопаем? — осторожно спросил Коля.
        — Да ты что! — возразил Максим, — Наоборот клёво! Остров с черепами — это то что надо!
Друзья направились к речке. Поравнявшись с автосвалкой Коля вдруг замер как вкопанный, и указал вперёд. Там, рядом с большим валуном, стояла громадная болонка, грязно-белая шерсть которой рваными клочьями свисала до самой земли. Собака посмотрела в сторону ребят, а затем повернулась в профиль, носом к валуну.
        — Коль! Смотри! Смотри! Она в профиль, как кабан!!!

        Собака в профиль действительно очень напоминала кабана. От кончика носа до холки шла одна прямая линия, практически не изгибаясь. Нос собаки был как бы обрублен пятаком. Того и гляди, захрюкает.
        Ребята притаились в густой траве, и приготовились наблюдать, но собака забежала за камень, и исчезла в зарослях ивняка.
        — Ты видел!? — воскликнул Макс, — Я теперь сюда без ножа не пойду!
        — Я тоже! — согласился Коля.

* * *

        Август перевалил за вторую половину. Начался период дождей, но ночи продолжали оставаться довольно тёплыми. Остров уже перестал вызывать интерес у ребят, и начал постепенно забываться. Но не забывалась та встреча с собакой-кабаном.
        Собаку неоднократно видели в окрестностях автобазы. Завидев людей она сразу убегала и скрывалась в прибрежных зарослях ивы.
        Смеркалось. Тёмные сумерки уже заполнили низины и быстро забравшись по склонам, погрузили в себя весь дачный посёлок. Вдруг на дачи вбежал окровавленный Сашка Милкин, живший неподалеку от ворот, выходящих на речку, и рухнул на щебенку у своей калитки. Тотчас вокруг собрался народ, чтобы оказать первую помощь.
        Левая рука Сашки была сломана в нескольких местах, на ногах и у горла зияли рваные раны. Он был без сознания и бредил.
        — Собака... Бешенная собака... — говорил он, пытаясь пошевелить покалеченной рукой, но это ему не удавалось, рука шевелилась только до локтя, а дальше была поломана и прокомпостирована здоровенными челюстями.
        Это была первая жертва страшной собаки, жившей в зарослях реки незнайки. По ночам слышался ее вой, а любители ночных купаний неоднократно слышали не только этот вой, но и хруст перегрызаемых ею костей. А в соседней деревне начали пропадать люди...

Глава 4. Ужасы 35-го километра.

        Шло лето 1997 года. Макс медленно брел по линии к своему участку и получал удовольствие от созерцания освещённой луной растительности. Диковинные тени падали на соседние ветки и землю, вызывая в мозгу почти галлюцинаторные образы.
        Вдруг с участка Янчилиных донёсся звук детского плача. «Кошка!» — подумал Макс. Звук повторился, но в нём было что-то жуткое и неестественное. Было такое впечатление, что плакал человек.
        «Видимо, строение глотки ребёнка и кошки очень похожи», — подумал Макс, и увидел, как что-то шевельнулось в кустах у забора. Превозмогая страх он наклонился, и сказал:
        — Кс-кс-кс-кс..!
        Вдруг он увидел, как на него от забора идет кошка, но идет на задних лапах, протягивая передние к нему, и издаёт всё тот же звук: «А-а-а, Уауа-а-ау…»
        Как в страшном сне Макс отпрянул назад, и заорав, кинулся прочь. Подбегая к своей калитке он заметил какое-то шевеление у заброшенного колодца. Как будто кто вылезал оттуда на поверхность. «Геныч!» — ужаснулся Макс, и скрылся на своём участке.
        Было 13 июня, пятница.

Продолжение следует...

Справка (прислал Владимир Лавринович):
Место возникновения фамилии Лавринович — Западная Белоруссия, точнее граница Гродненской и Брестской областей. Оттуда фамилия распространилась по всему свету.
Национальности фамилии Лавринович: русский, белорус, украинец, поляк, литовец, латыш, еврей, караим, татарин.