--Так
вот, фоксели — это такая вещь, гораздо круче пикселей! -- вещал
Сашка Пугачев сидя у костра с раскаленной головешкой, и пытаясь от
неё прикурить.
Макс слушал, пытаясь уловить смысл объясняемого Сашкой явления, но что-то у него в голове не сходилось, и
он так и не понял, чем же фоксели настолько круты. Но слово ему нравилось. Сашке, видимо, тоже.
Наконец чуть опалив брови, Сашке удалось зажечь сигарету, и он, откинув головешку обратно в костер, довольно
облокотился на борт плиты.
В это время на дороге послышался хруст щебёнки, и на фоне звёздного неба появился мрачный силуэт в плаще.
Силуэт приблизился, и из под капюшона медленно показалось веселое лицо Антошки Кузнецова.
--Привет!
--Здорово! Куда брата
подевал? — спросил Сашка.
--Не знаю, — ответил
Антон, — а вы слышали, что вчера с Ромиком произошло?
--Нет…
--Они вчера с Катей Харламовой на велосипедах во Внуково поехали, и по дороге его КАМАЗ задел!
--Да!? И что с ним?
--Ну, крыло помято, фара разбита, трещина по лобовому стеклу пошла…
--Да нет, с Ромиком что!?
--А, с Ромиком… ничего… так, испугался слегка… за водилу…
В это время со стороны дороги послышалось гитарное бренчание.
--Во, идут! — сказал
Антон.
--Кто? — спросил
Макс.
--Э…. Ромик… э… Катя Харламова и… вроде всё…
Звуки вибрирующих металлических волокон приблизились, и с дороги к костру свернули две тени.
--Привет всем, кого не
видела! — поздоровалась Катя.
--Здрасьте… — проговорил
Ромик, и сел на брёвнышко.
--Ну как КАМАЗ? — поинтересовался
Сашка.
--А, знаете уже, — пробурчал
Ромик, — да ну его, ездить не умеет…
--Ой, это умора, самое
смешное, что водила лоб разбил себе! — воскликнула Катя, — вы
не поверите, Ромка просто в рубашке родился!
--Мда, — произнес
Макс, — это действительно, самое смешное…
--Ой, Максим Глебович,
ну не цепляйтесь к словам! — произнесла Катя, и села на плиту.
Та слегка покачнулась, но тем самым только прочнее вошла в грунт...
|
